|
Человек живет в мире, окутанном тайнами, но погруженный в будничную суету не замечает их. Вот так и мы, вырвавшись из плена текучки, вдруг почувствовали себя в полном загадок времени миллионнолетней давности близ деревни Варавино.
Чаще всего, когда говорят или пишут об осадочном чехле Московской области, то описывают карбоновые, юрские или четвертичные отложения. Лишь изредка научные труды касаются отложений мелового периода, сохранившихся к северу от нашей столицы. Исследовать эти малоизученные породы и выяснить, что водилось в древнем меловом море – поставили перед собой задачу сотрудники Музея истории мироздания и направились в Сергиево-Посадский район.
В пасмурный майский день наша экспедиция оказалась на краю оврага, расположенного к северу от деревни. Казалось, вряд ли что-то могло удивить бывалых путешественников. Однако это произошло, едва мы ступили в лесной массив, покрывавший овраг. Его склоны круто обрывались, а внизу торчали верхушки вековых елей. От глубины захватывало дух. Как мог образоваться такой овраг, по дну которого тонкой струйкой течет маленький ручеек, пересыхающий полностью уже к июню. Сразу было высказано предположение, что это разлом в земной коре. И оно, по-видимому, имеет под собой веское основание. Профессор Петровской академии в Москве геолог Г. Траутшольд, первый сделавший описание этого местонахождения в 1871 г., отмечал, что, по словам местных крестьян, этот овраг в 30-х годах XIX века вовсе не существовал. А по его личным наблюдениям за период с 1857 по 1870 год его глубина увеличилась приблизительно на 8 футов (почти на 2,5 м).
Спустившись в эту разверзнувшуюся «бездну» мы почувствовали себя героями романа Артура Конан Дойла, перенесшимися на миллионы лет назад. С неба моросило. Вокруг был реликтовый лес, а землю покрывали папоротники. Позже мы узнали, что местные жители называют этот овраг «парком Юрского периода», и он объявлен заказником.
Проводником нашей экспедиции был руководитель Музея Сергей Петухов. Он внимательно разглядывал борта оврага, выискивая одному ему известные признаки присутствия выходов меловых отложений. Вот он остановился у осыпи и деловито достал из рюкзака шесть сетчатых дуршлагов большого размера. Зачистив стенку оврага, он наполнил дуршлаги извлеченным из обнажения песком. С одним из них спустился к ручью и стал промывать песок. Со стороны он казался случайно забредшим сюда золотоискателем. Не прошло и двух минут, как он подозвал нас и показал крохотный акулий зуб, лежащий среди стяжений песчаника и мелких окатанных камешков. Это был сигнал к тому, чтобы мы похватали оставшиеся «сита» и лихорадочно начали вымывать из них песок. Что удивительно, почти у каждого были трофеи. Кому-то попалась косточка ископаемого ящера, кому-то позвонок костистой рыбы, кому-то створка раковины. И почти у всех по нескольку зубов акул. Их размер варьировал от 2-3 мм до 2-3 см. Незаметно прошло два часа, когда нас привлек радостный возглас Сергея, который нашел зуб плезиозавра, эласмозавра (Elasmosaurus) более 3 см длинной. Еще несколько минут спустяна свет Божий нами были извлечены зубы другой рептилии - ихтиозавра (Platypterygius). Находка крупного обломка ребра ящера заставила нас затаить надежду, что мы в шаге от захороненного скелета. Но наши поиски были тщетны. Кроме мелких обломков костей мы ничего не нашли. Да и вряд ли это было возможно. Исследуемые нами древние морские отложения, были сильно перемыты и, вероятно, образовались в волноприбойной зоне, на что указывали окатанные камни и фрагменты костей. Любой скелет в таких условиях был бы тут же растащен на части. Правда, Сергей сказал, что раньше здесь был найден прекрасно сохранившийся позвонок ихтиозавра. А если так, то почему не может быть второго и третьего и так далее.
- В целом же, меловое море здесь было неглубоким и хорошо прогреваемым, - объяснял нам Сергей. – Из-за мелководности акулы тут не отличались большим размером, и, по-видимому, не превышали 1,5 м в длину. Вот, например, зуб Eostriatolamia. Потомки этой хрящевой рыбы, песчаные акулы (Odontaspididae), встречаются только в теплых водах мирового океана и главным образом в прибрежной зоне
Сергей взял емкость с нашими находками и начал из нее извлекать их по одному. Вот перед нами фрагменты раковин аммонитов Schloenbachia и ростры белемнитов. Не охотясь ли за ними, сюда приплыли морские ящеры, кости и зубы которых лежали перед нами. Были ли их соперниками акулы, мы точно не знаем, но то, что после вымирания крупных морских рептилий в конце мелового периода акулы на многие миллионы лет становятся главными морскими хищниками это факт.
- В сеноманском веке, к которому относятся наши находки, на территории Подмосковья обитало более полутора десятка видов акул, - продолжал рассказывать Сергей.- Некоторые, Scapanorhynchus, были ужасного вида с длинным уплощенным рылом и выдвинутыми вперед челюстями, напоминающими птичий клюв. Их потомки акулы-домовые до сих пор изредка попадаются в сети рыбаков.
За три часа работы мы собрали более сотни зубов акул. Тут уж не поспоришь, примерно 99-95 млн. лет назад этих рыб здесь резвилось превеликое множество. В основном это были формы с режущими зубами. Помимо Eostriatolamia и Scapanorhynchus, тут водились Paleoanacorax, Cretolamna и Synechodus. Позвонки и зубы костистых рыб Enchodus и Saurodon, найденные тут же, указывали на тех, кто был жертвой этих хищников.
Дно древнего моря тогда тоже кишело живностью. По нему курсировали походившие на скатов морские ангелы (Squatina).
- А вот такие плоские зубы позволяли хозяину размельчать панцирь или раковину любого донного беспозвоночного, – протянул нам ладонь наш гид. На ней лежало нечто с гребнистой поверхностью. Трудно было поверить, что это зуб рыбы, но это так. Его «потерял» Ptychodus, еще один вид меловой акулы.
Тут же были обнаружены и следы объектов охоты птиходусов. Стяжения песчаника оказались норами десятиногих раков и ходами червей. А мы их перебрали нескольких сотен. Среди фрагментов раковин было выделено три вида двустворчатых (Inoceramus) и три вида брюхоногих моллюсков. Врагами последних были не только позвоночные, но морские ежи, иглы которых также присутствовали в нашем «улове». Зацепиться за песчаное дно пытались мшанки. Но сильные шторма разрушали их постройки. По-видимому, поэтому мы не встретили их крупных фрагментов, а те, что нашли, не превышали по размеру 2-3 сантиметров.
Конечно, за три часа, что мы провели на дне Варавинского оврага, не разгадать всех его тайн, но и найденного хватило бы на несколько научных работ. Взбирались мы по крутому склону усталые, но с чувством глубокого удовлетворения. Участвовавший в нашей экспедиции талантливый таксидермист и реставратор Михаил Кулешов сделал по своим впечатлениям наброски, которые послужили основой для рисунка водной толщи моря, располагавшегося на месте Московской области в меловой период. На суд читателя мы его и выносим.
|
|